Ты назвал меня порочной… Но, что это значит?

Ты назвал меня порочной… Но, что это значит? 

Я – неверная, шальная, слишком шумная, забавная, смешная? 

Скажи точно. 

Что мне делать, чтобы стать другой?

Как смеяться тише? Держать спину прямо.

Ноги вместе,

 и запястьем сигарету правильно держать, как, наверное, это представляют люди. 

Ну, чтобы не пошло, а красиво.

Я ведь, если честно, всё по жизни криво.

Говорю громко, а смеюсь как лошадь. 

Если в платье, то она слегка помято. Стрелки на колготках через пять минут. 

Наступив на кошку, я ругаюсь матом. 

Многое подолгу объясняю, потому что часто опасаюсь, сразу меня люди не поймут.

 Сложно у меня, там, понимаешь?  

Не умею медленно шагать, думать, переваривать, глаголить. 

Не делю на три, 

верю лишь тому, что говорят. И по-детски удивлюсь, что не стоит.

Я всегда чуть-чуть переживаю. 

Что «чуть-чуть» – слегка я приврала. Я вообще всегда «чуть-чуть» и чрезвычайно,

 если вдруг опять перебрала. 

Понимаешь, я не чувствую порога, когда надо смолкнуть, слушать и вникать. 

Прятать душу, не рассказывая много 

о себе, что на самом деле стоило скрывать. 

Я по жизни бестолковая, нагая, 

средь людей иду, и вот перед тобой.

 Ласково смотрю и требую финала,

 а ты вдруг назвал меня «такой».

Я ведь, милый, этого желала.… 

Некой тайны, ореола страсти, 

в чьих-то снах мерцать навязчивым виденьем. 

Если бы ты знал, какое унижение – 

понимать, что в чьем-то сне я - максимум кошмар. 

Там пожары, ливни и цунами, 

там утраченных иллюзий – легион. 

И печально, этого всего я не скрываю. 

Если радость – улыбаюсь. Если больно – на лице лишь боль. 

Многим хочется быть той, которой посвящают песни, книги... 

Той, которой в знак любви сооружают храмы, ну или, в конце концов,  спиваются с друзьями, 

посвящая каждый тост поднятием бокала и словами: «Если бы вы только ее знали»…

В общем. Чтобы чье-то сердце очень сильно растревожить. 

Чтобы в памяти остаться ликом, ненормальной и красивой, дикой. 

А не женщиной с тревогой на лице,

 с недописанными текстами и страхом, 

что мое единственное платье надо гладить: 

лучше никуда я не пойду. 

В снеге за окном мои тревоги мелко рассыпаются как порох... 

Я хочу укутаться лишь в плед и слушать еле уловимый шорох

 спрятанных от всех мечтаний.

 Закурить и дописать главу про тех, 

кто такой же странный, как и я. 

Кто боится быть, не состоявшись. 

Кто от бед молитвы сочиняет сам. 

Кто орет в мучениях, расставшись 

с тем, кого так долго ожидал. 

Кто боится думать будущим, оно, ведь 

никогда не бывает совершенным. 

Написать о тех, кто представлял, будто сложится судьба совсем иначе, 

веруя в неотвратимый фатализм. 

Это все звучит несовременно.

 и банально, как метафора про падающий лист.

Нас, наверное, пьянит немного,

 ты сказал, что я порочна,

 я молчу,

думая о том, а может ты это нарочно? 

Или зря я все это тебе кричу? 

Про набойки, что давно слетели, 

про петельки, скрытые от глаз.

Про холодные дожди и черствые метели, 

про любовь, которой поддалась?

Ты про бархат кожи, я про – воду,

что не будет в доме целых десять дней. 

Ты про секс, а я тебе  про кашу, 

что готовила и сильно обожглась.

Понимаешь, скольких

убиваю я в себе чертей

 каждый день,

точнее каждый час?

 Вся моя порочность это страх, 

что я та, которой мимолетно 

посвящают мысли, только, к сожалению

 не в стихах...

А всего лишь в двух бесмысленных словах. 

Тех, которые запомню,

 но приняв как самый важный дар. 

А окажется что это - 

 ничего не значивший угар. 

Для того, кому я посвящала ночи.

 ради кого я  так долго  не спала...

 Ты так легко назвал меня -  порочной…  

Ну а я  любила да была собой.

И поэтому тебя не поняла.